Альфред пил остывающий кофе и в сотый раз пролистывал The New York Times, стараясь удостовериться, что ничего не пропустил. Обстановка в мире накалилась настолько, что это пугало даже такую сверхдержаву, как США. Ниточки непревзойденного кукловода рвались одна за другой, он давно понял, что война неизбежна. Главное сейчас - выбрать выгодную для государства сторону и не допустить военных действий на своей территории. Постановка Второй Мировой казалась теперь детским лепетом на лужайке: План Маршалла стоил того, чтобы развалить всю Европу. На этот раз Джонс не знал, чего ждать от Старого Света. Евросоюз уже бился в предсмертных конвульсиях, надеяться на огрызок былого НАТО тоже не было смысла. Можно только догадываться, какие выводы сделают коллеги, на какие договоры решатся, чем пожертвуют ради победы. Мозг работал в режиме повышенной мощности, Америка перестал высыпаться и начал пить много крепкого кофе. Слишком крепкого. "Безумие. Безумие. Еще безумие..." Заголовки мелькали перед глазами. Как же он устал... Янки бросил газету и откинулся на спинку кресла. Кофе не действовал - он вот-вот заснет...
Сообщение от секретаря нарушило воцарившуюся тишину: на линии был Лукашевич. Мысли о беззаботности старого доброго Польши вскипятили что-то нехорошее в уме Альфреда. Перспектива снова прикидываться глупым подростком вызывала раздражение, злость, даже сдержанный гнев. В любом случае, свое истинное лицо он показывал только Израилю: кто кем манипулирует в данном тандеме - это еще надо подумать.
- Соединяй, - прошептал Америка секретарю, нажав на кнопку громкой связи.
Он решительно выдохнул и весело, совсем по-американски, поздоровался с собеседником. Но поляку, кажется, было не до шуток. Джонс нахмурился, пытаясь разобрать ключевые моменты в непрерывном потоке глупых словечек. У Феликса явно возникли проблемы, причем довольно серьезные.
"Германия. Пруссия. Автономия. Что за чушь?!"
Поспешно дав обещание прибыть в Варшаву и лично обсудить дело с "виновником торжества", Альфред попрощался, схватил свой пиджак и вылетел из кабинета. Как? Как он мог это пропустить?! Разведку ждал крайне неприятный разговор: выпускать из виду важные события в Европе, да еще в такое-то время! Непростительная ошибка, расстрелял бы. Он шел по коридору, громогласно отдавая все новые и новые приказы. Намеченная встреча с Мексикой откладывалась, Джонсу предстояло провести не один день в Старом Свете...

Он осмотрелся: метрах в десяти стоял мужчина с табличкой "The USA". Пришло время корчить дурачка... Альфред изобразил беззаботную улыбочку и, сняв громадные наушники, подбежал, чтобы пожать сопровождающему руку. Сервис Лукашевича как всегда был на высоте, поляк не хотел разочаровывать своего покровителя. Опустившись на заднее сидение огромного джипа, Америка снова натянул наушники -  музыку он слушал редко, просто надеялся, что его не посмеют побеспокоить лишний раз. Потребовать для себя автономии - конечно, в духе импульсивного прусса. Но как Феликс мог допустить этот беспредел? Джонс уже обдумал ситуацию несколько раз во время полета и пришел к выводу, что тут явно замешан другой немец. Даже если у Гилберта хватило ума и наглости попросить автономии у Польши, до Кенигсберга он бы так просто не добрался. Для продуктивных переговоров с Россией требовался хорошо продуманный план, на который был способен только Людвиг. И хотя Джонс был практически уверен, что Россия никогда в жизни не отдаст Калининградскую область добровольно, остался один маленький шанс, что его удалось подкупить. Чем? Разделом Польши? Ну да, отношения у них были довольно напряженные, такой вариант пошел бы Брагинскому на пользу. Но хватит ли такой перспективы, чтобы убедить Ивана отказаться от своего островка в Европе?..
Янки прикусил нижнюю губу. Германия мог предложить кое-что поинтереснее: поддержку в борьбе с главным врагом России. При условии полного распада ЕС это возможно, вполне возможно. Портить отношения с обоими в таком случае представлялось крайне невыгодным. Но что же, терять из-за этого свою главную восточноевропейскую шестерку? Естественно, Людвиг должен был понимать, что Америка сунет нос в этот конфликт. Значит, у него остался какой-то козырь. И стоило ли дождаться, пока он сам соизволит его предъявить?
- Hello, Польша! - Альфред предпочел ворваться без стука. - О, да ты плохо выглядишь... Ну, чего тут у тебя, рассказывай.
Джонс плюхнулся на диван и, сдвинув брови, выжидающе уставился на Феликса.

Приподняв от удивления одну бровь, он молча выслушал рапорт, в упор глядя на поляка. Феликс по его мнению выглядел крайне забавно в своем стремлении произвести впечатление на США. По правде говоря, Альфред ожидал увидеть поляка в ярости крушащим свой дом родной, но Лукашевич решил подлизаться. Это тоже вполне в духе американской шестерки. Джонс в который раз порадовался, что когда-то не упустил из виду эту восточноевропейскую страну. По большей части Польшу и упрекать сильно не приходилось: прекрасный агент, шпион, не требователен и всегда верен начальнику. И, даже будучи иногда глуповатым и чересчур беззаботным, поляк располагал Америку к себе. Сотрудничество оставалось крайне подходящим для Штатов: Лукашевич вел правильную политику как в отношении Запада, так и с постсоветским пространством. Правильную. Даже скорее выгодную для обеих сторон. А дружба для Америки - это в первую очередь выгода. Только одного он не бросил бы никогда - младшего брата.
Феликс присел рядом, тем самым смягчив напряженную обстановку. Джонс терпеливо слушал речь... Кажется, в своем анализе он не ошибся: дело могло приобрести серьезный оборот и требовало мгновенной реакции обоих. Только вот сами беспорядки мало волновали Альфреда. Куда важнее было то, что Лукашевич также упомянул Кенигсберг. Значит, Германия собрался на встречу с Брагинским в ближайшее время. И, раз они уже решились на такое дело, туз у Германии в рукаве нехилый: подкупить Россию не так-то просто. Возникла идея перехватить Людвига до встречи с Иваном, но янки предпочел от нее отказаться. Большого влияния на немца он не оказал бы, да и беспокоить его раньше времени не хотелось. Пускай переговоры дадут результат - а там уже и решать.
Поляк, похоже, был не так прост и тоже задумался о проблеме Калининградской области. И его можно было понять: остаться небольшим оплотом американской демократии между двумя державами, только что заключившими договор, кроме того борясь с местными беспорядками... Ему нужна была поддержка. Не то чтобы Альфред горел желанием кому-нибудь помогать, но выгода ведь, выгода...
Лукашевич замолк в ожидании ответа. Он, кажется, и сам был не прочь разрядить обстановку, поэтому Джонс предпочел подкупить поляка искусственным бескорыстием.
- Во-первых, расслабься, - он изобразил самую добрую улыбку, на которую был способен. - Я ж тебе друг, так? Помогу, раз приехал.
Это то? То, чего Феликс ждал от Америки? По видимому он все-таки не ошибся. Теперь следовало показать, что судьба страны беспокоит его не в меньшей степени, чем самого поляка.
- Я сочувствую тебе, жить бок о бок с Германией, Россией... Еще и Пруссию содержать. Знаешь, то, что ты сказал о беспорядках... Тебе видней, есть ли в этом опасность для Польши. Но ты молодец, что позвал меня, лишний раз побеспокоиться не помешает.
Он глубоко вздохнул, делая вид, что всерьез задумался о решении проблемы только сейчас. Стоило ли говорить "Я не хочу терять тебя"? Или слишком сентиментально, поддельно, как для Америки? Стоило ли акцентировать внимание на встрече Крауца с Брагинским? Нет, все-таки здесь явно остался повод для раздумий. На основательный анализ времени не было.
- Если Германия планирует встречу с Россией касательно Кенигсберга, то, можешь быть уверен на сто процентов, он замешан и в истории с твоими беспорядками. Ему, видимо, нужны земли былой Пруссии. И, дай Бог, только лишь для пущего контроля над восточноевропейским пространством.
Альфред поджал губы, чтобы изобразить нечто вроде сожаления.
- Хотя... Я очень сомневаюсь. "Возродить Пруссию как независимое государство" звучит немного карикатурно, но я не удивлюсь, если его конечная цель такова.
Он поразился себе: с каких пор Альфред Ф. Джонс говорит с Польшей начистоту? Конечно, в теперешних условиях размениваться на пустые фразочки не стоило, но и забывать о пресловутом имидже беззаботного паренька он был не намерен.
- Я волнуюсь. В мире сейчас такое безумие творится, ну ты сам знаешь. И эти твои... то есть, не твои, конечно... Короче, демонстрации эти, даже будь они тысячу раз безобидны, все-таки могут представлять для тебя опасность.
Америка поправил очки. После такого разговора не оставалось ни малейших сомнений, что на Феликса можно всецело рассчитывать в будущем. Но как, как теперь сделать выбор между любимейшей шестеркой и Германией?
- И да... - Америка смущенно почесал висок. - От коньячка с эклерами не отказался бы... Дымить не стану, это не по мне. Но выпить с тобой буду рад.
Он пожал плечами и улыбнулся еще шире.

Поляк рассуждал о, несомненно, очень важных вещах, но с каждым его словом Альфреду становилось все труднее что-либо понимать. Типичный для Феликса говор раньше только вызывал у Америки стыд за своего протеже, а теперь даже немного раздражал бедного, усталого янки. Ну, по крайней мере, парень больше не изображал интеллигентного умничку, так что Джонс мог вернуться к привычному способу общения с шестерками.
Он сделал глоток и блаженно облизал губы. Не то, чтобы он был без ума от польского коньяка... Просто положение обязывало.
- Мне у тебя так нравится, слушай... - протянул Альфред, наблюдая, как коньячные "слезы" стекают по стенкам бокала. - Ты не против, если я останусь в Варшаве еще на день? Со мной тяжело не придется.
Америка улыбнулся, пытаясь вложить в эту улыбку максимум очарования и жизнерадостности. Лишний день, проведенный с поляком, не мог принести массу удовольствия, но в голове Джонса уже зрела мысль: единственный, кто ему поможет в данной ситуации - это Израиль. И встретиться с ней нужно как можно быстрее, а мотаться туда-сюда слишком утомительно. А еще для того, что он собирался сотворить с Грецией, надо было готовиться невинно хлопать глазками и говорить что-то вроде "Я тут ни при чем, оно само! Я вообще был в Польше, я не мог..." и далее по тексту.
Он допил коньяк, заедая его, стоило отметить, довольно вкусными эклерами. Услышав об Австрии, Альфред только махнул рукой: мол, подожди, не до того сейчас. Но Феликсу действительно не позавидуешь в этой ситуации. Его нужно было успокоить.
- Не волнуйся, я всегда у тебя за спиной, ага? В обиду не дам. - радостно продекламировал он, похлопав Польшу по плечу.
Лукашевич продолжал говорить, все больше и больше напрягая Америку своей манерой. Гость был готов закрыть на это глаза, как вдруг... Глаза Джонса мгновенно округлились. "Оружие? Техника? Войска?! Да он с ума сошел!" Он смотрел на поляка со всем недоумением, на которое был способен.
- Погоди... Ты понимаешь, что это значит? Вот Пруссия или, не дай Бог, Германия проходит мимо твоего дома, а тут моя армия в боевой готовности. Ты же, получается, бросаешь прямой вызов. Не, чувак, так не пойдет.
Настало время придумать какую-то умную альтернативу. А то ведь немцы только того и ждут, чтобы упрекнуть в чем-то Соединенные Штаты. Да, поддержку НАТО еще никто не отменял, хоть и тащить на себе весь Альянс предстояло чуть ли не ему самому. Но такая перспектива не устраивала Америку чуть больше, чем полностью. Уж лучше отдать Польшу на растерзание соседям, чем так подставить себя.
- Слушай, мужик, раз я сказал, что помогу, значит помогу. Но ты меня пойми, тут Ливия, а нас в НАТО осталось с гулькин нос. У меня тут идея появилась... - Альфред наклонился к Лукашевичу и заговорил немного тише. - Надо больше людей. У меня вон Израиль в подругах. Опасная - аж жуть, но я ей доверяю. Будет нам с тобой союз, против нее ни Крауц, ни Брагинский пойти не посмеют.
Он запнулся. Идея была прекрасной, только вот... Джонс уже не мог быть уверен ни в чем. С Израилем стоило посоветоваться, но не факт, что немцы испугаются этого сотрудничества. Хотя, если и не испугаются, против Голды не пойдут из этических, что ли, соображений. И русский тоже, кстати. Так можно: выиграть время - раз, успокоить Лукашевича - два, не допустить вооруженного конфликта с Россией и Германией - три. Заиметь сильного союзника, в конце концов. Сомнений больше не было. Надо ехать в Израиль.
- Я с ней на днях же и встречусь, будь уверен. А ты пока с Литвой переговори, посмотрим, что он думает по этому поводу.
На каждого из них по отдельности Альфред мог надеяться стопроцентно, но вместе эти двое уже представляли какую-то автономную силу, хоть и небольшую. На всякий случай придется напомнить Литве, кто здесь главный. После их встречи с Польшей, конечно...
На улице послышались недобрые голоса, выкрикивавшие что-то о своей силе и власти над Варшавой. "Ой, нехорошо все это... Может, знают, что я здесь?" Америка напрягся и плотно сжал зубы. Не делать резких движений.
- Надеюсь, не все так плохо, проблему можно попробовать решить мирным путем. Тут демократия, все-таки, слава ей. Пообещай им что-то, только в драку не лезь. За ними стоит Людвиг, а с ним шутки плохи. Тем более в твоем случае...
Он закивал уверенно, поглядывая то на Феликса, то в окно. Такой бред сказал, ни туда, ни сюда... Но принимать важные решения до встречи с Израилем - бред еще более масштабный.

"Что это, что?! Сначала крики, теперь подобие издевки? Сделать вид, что я не заметил?" - он слушал спокойно, терпеливо, ждал, пока вспыльчивый поляк выскажется, но ярость уже отражалась в глубине глаз. Главная задача - не сорваться в ответ: чего-чего, а этого сверхдержава не могла себе позволить. Такая себе скромная плата за вседозволенность... Америка нахмурился: чего Феликс пытается добиться этими речами? Ждет, что Альфред встанет перед ним на колени и попросит прощения за то, что недооценивал вклад Лукашевича в мировую политику? Неужели ему не пришла в голову одинокая мысль о нежелательной реакции Джонса? Он ведь мог уйти в любой момент, бросив Польшу наедине с этой проблемой. Конечно, кто-кто, а янки не пошел бы на поводу у собственных эмоций и не сделал бы роковой ошибки. Но Феликс был слишком простым и предсказуемым субъектом, чтобы осознать эту маленькую истину.
- Значит так...
Он медленно наклонился к поляку и уставился прямо ему в глаза. Где-то на дне легко можно было разглядеть ярость и разочарование, но Альфред справлялся с этим довольно успешно.
- Слушай сюда, Лукашевич, - произнес он наконец безразлично, как только мог, без явного эмоционального оттенка. - Ты возомнил себя умнее Америки? Не легче ли тогда решать свои проблемы самому?
В конце все же прозвучала вопросительная интонация, слегка ехидная. Да что там - он говорил с открытой издевкой. В первую очередь поведение Феликса, безусловно, защемило масштабное американское эго, но оснований для небольшой насмешки было предостаточно. Польша не понимал очевидных вещей, не видел такой явной, как казалось Джонсу, мотивации и не менее явного выхода из сложившегося бардака. Не хватало мозгов? Выдержки? Опыта?
- Ты осознаешь, что, если страна добилась того, чего добились Соединенные Штаты, значит, она понимает нечто в мировой политике? - Альфред скептически приподнял одну бровь. - К твоему сведению, я на поле боя каждый день. На поле боя интеллектуального, сражения стратегий. Приходится думать столько, что терпение не выдерживает. И, благо, народ у меня неразумный - они не замечают очевидных обманов, так что мне не приходится тратить силы на усмирение их воли.
Ему действительно было удобно работать со своими соотечественниками. Диктатура Америки распространялась на более высокий уровень - межгосударственный. А внутри граждане добровольно шли за своими лидерами, потому им было за что последних благодарить. Уровень жизни и экономические условия позволяли им жить в свое удовольствие, в то время как все решения принимались за них. Это давало Джонсу больше независимости в принятии решений, но и больше ответственности, в придачу. Для сравнения можно было взять ту же Россию: на диктатуру в масс-медиа и лишения всех и вся свободы слова уходило столько сил, что их не оставалось на грамотную внешнюю политику. Именно поэтому коммунисты совершают множество ошибок. Именно поэтому путь Брагинского не приведет его ни к чему светлому.
И в этот момент Альфред смягчился. Ну да, малый не выдержал, но и его можно понять. Он на линии огня между Евросоюзом и Россией, а тут еще и немецкие демонстрации... В случае союза Людвига с Иваном Польша может превратиться в единственный плацдарм НАТО в этой, в последствии, горячей точке. Не считая Прибалтики, конечно.
- Ладно, парень, оставим наши разногласия. Просто позволь объяснить, - он почесал затылок, подбирая слова. Не потому, что сказать было нечего. А потому что хотел, чтобы Феликс понял все до единого. - Пруссия и Германия - державы разные, и влияние на них будет разное. Но без помощи запада Гилберт не сможет провести воистину опасную для тебя акцию. А Людвиг, в свою очередь, не смеет пойти против тебя или Литвы, пока вы все - члены НАТО. Кроме того, военный союз с Россией также предполагает выход Германии из Альянса. Соответственно, остается одна только цель: не позволить Людвигу выполнить задуманное.
Джонс ждал реакции. Понял ли его Лукашевич? Или стоило объяснить проще? На месте США кто-нибудь сказал бы, что в политике простых объяснений не существует, но янки был не согласен. Он мог объяснить поляку на пальцах, что и зачем от них обоих требуется, но вопрос стоял ребром: доверие или недоверие? Нельзя было допустить настоящего конфликта. В конце концов, для этого нет веских причин. Америка был уверен в своей правоте и потому продолжил:
- Представь, что я принимаю Израиль в НАТО. А Германия сразу же отказывается от членства в нем. Прослеживаешь связь? - он повертел пальцем у виска, демонстрируя умственный процесс. - Это скандал, Феликс. Немец не пойдет на подобный риск, не бросит Альянс сразу после моего объявления о принятии Израиля. Она - не просто союзник и советчик. Она - мой главный козырь. Уловил? И ты мой козырь тоже.
Янки тяжело вздохнул: ему самому не по нраву была последняя фраза. А ведь в действительности так и есть... Альфред ожидал увидеть на лице Польши глуповатое недоумение, поэтому решил разложить все по полочкам:
- Гляди, друг, ты же гордишься своей боевой историей. И да, я тебя бесконечно за это уважаю, - Джонс положил руку на сердце для пущего эффекта. - Но теперь попробуй всмотреться глубже. Германия не пойдет против Израиля не из страха, а потому, что осадок после Второй Мировой и ужасного холокоста не развеян до сих пор. Впечатление свежо, немцы получили по заслугам в свое время, но все же не имеют права унижать Израиль ни в коей мере и по сей день. Кроме того, сам понимаешь, с какого государства у немцев принято начинать войну... На кого они покушаются уже в который раз. Польша, ты герой, безусловно. И для меня очень важен. А в данном случае еще и мой, а точнее, наш, аргумент. Поэтому в обиду я тебя не дам. И никуда не уйду.
Америка улыбнулся снисходительно, как мудрый покровитель. Лукашевич должен был его понять, обязан. Кроме того, такой стране, как Польша, безусловно, льстит подобное доверие и откровение Соединенных Штатов. Джонс допил коньяк залпом. Больше нечего было добавить.

От чрезмерной откровенности во рту остался неприятный привкус. Нет, Альфред любил говорить правду, но только тем, кому, по его мнению, было что предложить в ответ. Феликсу выкладывать все свои планы в первозданном виде не хотелось, но положение обязывало пойти против собственных желаний. Он был недоволен тем, как проходит встреча, а то ли еще будет. Но, по крайней мере, поляк ему по-прежнему доверяет - это же прекрасно, что отношения построены на банальном доверии? Нужно было объяснить свои намерения раньше, по ходу разговора. Альфред не подумал... Надеялся, что Польша достаточно глуп и поверит без аргументации? Скорее всего. Соединенные Штаты часто недооценивают своих партнеров в политике. Но у него есть свои причины...
Тем не менее, ощущения были непривычными и оттого тяготили Джонса, поэтому янки почувствовал невероятное облегчение, когда Феликс отошел к окну. Он тут же откинулся на спинку дивана и расслабленно закрыл на мгновение глаза. По крайней мере теперь его свобода в планах по возвращению Германии очевидна: Лукашевич даст воспользоваться этим аргументом. А если нет - придется ему объяснить еще раз. Возможно, на наглядном примере. Оставить на минутку наедине со всеми проблемами, хватит ли этого?
Америка вернулся к реальности. Кажется, поляк был поражен его поведением... И не мудрено, ведь начальник далеко не всех считает достойными объяснения. Кроме того, Альфред буквально разжевал для собеседника смысл каждого пункта своего блестящего плана. И, что называется, положил Феликсу в рот. Тот был благодарен, что, несомненно, радовало янки: он ждал немного другой реакции. Ему казалось, что Польша просто испугается. Нет, конечно, он не желал подобного исхода, но мог ожидать.
Дружеская улыбка Лукашевича заставила американца потерять дар речи (благо, он ему не понадобился). А, что самое странное, осознать, что тот был немного похож на маленького Альфреда: инфантильный и уверенный в успехе поголовно всех своих начинаний. Но путь США повторить Феликсу было не под силу: не хватало амбиций, при чем не каких-то там, а здравых. На более глубокие мысли сил у Джонса не хватило. Польша начал свое непредсказуемое представление. Америка даже не сразу осознал, что нужно слушать.
- План, направленный на Россию? Идея хорошая, Феликс, - произнес он, преодолевая всепоглощающий шок. - И даже если Германия будет нам не страшен, я был бы рад твоему решению. Но меня смущает один факт...
Он закусил губу и на секунду задумался. "Бред сивой кобылы, говоришь? Да, непродуманно, незрело и сомнительно. Но ты молодец, поляк, что задумался."
- Меня смущают страны, которые ты выбрал для...кхм...своего рода, диверсии. Даже если прибалты согласятся тебе помочь по старой дружбе, им нет никакого смысла "раскрывать зявку", как ты выразился. Какие у Латвии или Эстонии могут быть претензии к Брагинскому? Все территории и свобода при них. Да и Россия давно понял, что потерял этих двоих. А точнее, троих, если считать Литву. - он запнулся, потому что Торис, очевидно, захочет помочь другу, но как он будет это делать? Просто так придет к Ивану и начнет качать невесть откуда взявшиеся права? Вряд ли. Его хорошие отношения с Польшей на руку всем, но их нужно правильно использовать. - Нет, Брагинский не клюнет, надо искать что-то другое.
И Альфред многозначительно почесал подбородок. А что, собственно, он сам мог предложить? О том, чтобы отвлечь Ивана, он не подумал. Потому что не видел эффективных инструментов влияния? Возможно. Или просто ждал подходящего момента для решающего удара. Достаточно незаметного, чтобы избежать массовых негодований. Но действительно важного для США. Россию нужно было разрушать изнутри национальными противоречиями. В этом главный минус ее большой территории, тем более лежащей на стыке двух вечно враждующих континентов: Европы и Азии. Он думал об этом очень часто и плодотворно, но решительных действий пока не принимал. Возможно, время пришло, только не говорить же поляку об этом. Операция будет осуществляться на уровне разведки.
- А что ты там говорил про Украину?.. - протянул он, глядя на каракули феликсового плана. - Позиция не ясна? На этом можно сыграть. Попробовать, по крайней мере.
Украина казалось ему существом забавным, даже поинтересней Лукашевича. "Позиция не ясна... А есть ли она у нее вообще?" В этот момент Джонс прозрел.
- Феликс... Я, конечно, могу ошибаться, но, как уже говорил, в политике понимаю немало. А вот у твоей украинской подруги хитрости и опыта поменьше. Так что если позиция не ясна, значит, ее, грубо говоря, нет. Так что давай попробуем действовать в таком направлении. Украина - союзник спорный, нам он, по большому счету, ни к чему. Но Россию это заденет вне всяких сомнений. По крайней мере, отвлечем его, что ли.
Америка развел руками: вот так вот глуповато и размыто все получается. Но получается же!

Альфред удивленно приподнял брови: только что этот малый орал на него и презирал каждой клеточкой своего тела, а тут уже радостно поддерживает начальника во всем, что только тот ни скажет. Да и сам генерирует идеи с потрясающей скоростью, хоть они по-прежнему немного смущали Америку. Он осторожно отодвинул блокнотик от своего лица и улыбнулся.
- Не спеши, давай по порядку... Во-первых, мне совершенно не известно, что на уме сейчас у этого француза. Нужно поднапрячься и подумать, а дальше делать выводы. В ЕС сейчас тоже не много членов осталось, а Германия, думаю, планирует и его в последствии покинуть. Франции это не на руку. Да и вообще попробуем с Людвигом пока отношения не портить, просто пусть за братом своим присматривает, и будет с него.
То, что Франциск был так увлечен Лукашевичем, насторожило Америку. Наверное, Бонфуа осознавал, что, в случае выхода из ЕС Германии, именно он останется в Старом Свете за главного, а, значит, нужно удерживать всех остальных членов силками. Его и правда можно будет использовать в будущем. Но не сейчас...
Джонс напрягся. "О чем он там еще упоминал? А, точно, прибалты."
- Польша, пойми кое-что очень важное: не хочу тебя пугать раньше времени, но локальным конфликтом здесь дело не обойдется. Мы готовимся к худшему - к войне. И если Латвия с Эстонией начнут примитивнейшим образом унижать Брагинского и его распрекрасную советскую историю, это покажется каплей в море, по сравнению с тем, что может нас ждать. Если уж обманывать Россию, то по крупному...
Альфред вздохнул. Вопрос войны уже решен. И дело не в причине, а в поводе... Кто, на кого, почему и когда. Множество блестящих планов так и не будут выполнено, а какими гениальными они казались еще во время разработки. Те же сепаратисты на территории России: сохрани мир былое спокойствие, у янки все бы со временем получилось. Может, не стоило децентрализировать власть над международными экономическими и политическими делами? Оставили бы ООН у руля. А ведь прежде идея передать большинство полномочий восьми сильнейшим государствам, МВФ и Всемирному банку казалась ему гениальной! С другой стороны, прежняя ООН ни за что не позволила бы Штатам операцию в Ираке или Ливии. Нет, поздно искать ошибки сейчас, нужно решать то, что под носом. Америка отнюдь не сомневался в своей победе над Россией, просто хотелось покончить со всем как можно скорее и с наименьшими потерями.
- А насчет Украины. Не обязательно настраивать против. Если Ольга снова направит вектор на Евросоюз или НАТО (куда ее, к слову, никто по-прежнему не собирается брать), Брагинскому придется сообразить план по ее возвращению на свою сторону. То есть, достаточно ей предложить реальный, казалось бы, шанс на сие. Но и Россия не так глуп, как бы мне хотелось, - Джонс обреченно вздохнул. - Может, он и не догадается, что конкретно мы затеяли, но в подобной ситуации не будет размениваться на скромную Украину, когда под боком реальный вариант раздела Польши.
Он поправил очки, которые сползли на кончик носа еще после попытки поляка ткнуть бумажкой ему в лицо. Если бы Ольга была более выгодным союзником, брат точно попытался бы оставить ее у себя под крылом. Кроме того, он в ней по-прежнему не сомневается: мол, погуляет и вернется. А вот если бы у нее было ядерное оружие...
Кровь ударила ему в висок - конечно! Вот он, выход! Она ведь была когда-то мощной ядерной державой! Прекрасный шанс обмануть Брагинского и отвлечь от польской проблемы.
- Друг... Слушай внимательно то, что я тебя скажу... - Америка взял Феликса за плечи и установил прочный зрительный контакт. - Мы должны сделать так, чтобы тесное сотрудничество с Украиной стало для Ивана чуть ли не главной целью на данный момент. Поэтому ты поедешь к ней и предложишь одну опасную, но безумно выгодную аферу. Лучше запиши где-нибудь, потому что очень важно ничего не перепутать...
Он отпустил поляка, чтобы тот нашел, где бы записать хитроумный план. И вдруг осекся.
- Хотя стоп, нет, лучше не надо.
Янки жестом попросил Лукашевича остановиться и присесть рядом. "Любую бумажку можно найти, как глубоко ты бы ее ни спрятал..." Парень склонился к уху поляка и заговорил шепотом.
- Запомни, просто запомни. Ты поедешь к Украине и скажешь, будто слышал, что сейчас США в отчаянии, и в НАТО принимают поголовно всех, у кого есть ядерное оружие. Потому что в мире становится жарко, Америке нужны опасные союзники. В качестве примера будет Израиль. И попробуй убедить ее, что вступление в НАТО просто необходимо сейчас, а то она загнется в грядущей войне. Предложи обманом заставить Штаты поверить, что все эти 20 лет технологии ядерного оружия в тайне разрабатывались где-то в Украине, что пусть она признается в этом мне, а далее членство в НАТО ей обеспечено. Я подыграю. От такого поворота Брагинский сойдет с ума.
На последней фразе Джонс вдруг рассмеялся, громко, самодовольно и пугающе. Как смеются злодеи в его родных голливудских блокбастерах.

Вероятно, засмеялся он слишком громко, и даже сумел напугать и без того напуганного поляка.
- Хе-хе, прости... - янки виновато улыбнулся и перевел дух.
Он был в восторге от собственной идеи. Можно устроить конфликт с Россией за псевдо-ядерную державу и отвлечь его таким образом от поляка. Воображение уже наполнило его душу сладким ароматом победы над коварным злом не менее коварного добра. Весь мир погряз в истинной, американской демократии, а фальшивая, российская - отошла в учебники истории. Теперь такая прозрачная, как никогда раньше. Культ личности в России развинчен, все его последователи давно стали независимыми народами и останутся под знаменем свободы навсегда. Возможно, когда-нибудь и сам Альфред отойдет на покой, как и все великие страны, но прежде его ждет сложная благородная миссия. "Так что не спеши меня хоронить, Иван", - думал он с улыбкой. Неужели они до сих пор не поняли, насколько выгоднее быть единым с Америкой? Скольких ошибок и ненужных перетрясок можно избежать, добровольно сдавшись на милость победителя. Неужели граждане стран-оппозиционеров по прежнему верят, что их лидеры своей завуалированной диктатурой пытаются уберечь их от пагубного влияния Запада? Да неужели США будет насильно лишать другую страну культурной индивидуальности? Ни за что, он не так глуп. Да и в экономическом смысле его давление не такое уж существенное: скандинавы, к примеру, успешно концентрируют 60% всего ВВП в руках правительства, в то время как Джонс оставляет при себе всего 25%. Да у него даже ФРС на правах акционерного общества! Но ведь не требует же он подобного от европейских и азиатских коллег! А сколько раз его ругали за нелюбовь к Ближнему Востоку... Тем не менее, Арабские Эмираты до сих пор находятся с Америкой в хороших отношениях, так что дело явно не в регионе или государственной религии. И все же БРИК по прежнему слеп.
- Мы добьемся, Польша, - у Альфреда так горели глаза, будто он только что выиграл Третью Мировую (что он собственно и сделал у себя в уме), - И никто тебя больше не разделит, никогда. На нашей стороне правда, понимаешь?
Так хочется именно сейчас, в таком потрясающе самодовольном настроении подойти к Брагинскому и задать в лоб давно интересующий вопрос: а что бы делал ты, живя на другом материке и наблюдая уже вторую за последние полвека мировую войну? Да, Россия, ты не дурак, конечно, помог бы. И потом отстраивал бы Старый Свет на свои деньги. Чтобы потом быть обвиненным в мошенничестве. Ты поступил бы так в лучшем случае. А то и вообще абстрагировал бы свой драгоценный имперский зад от чужих разборок. А теперь лезешь с упреками в сторону диктатуры Соединенных Штатов, построенной на итогах войны. Не затем ли, чтобы установить на ее месте свою? Так скажи, кто же выиграет от подобного?
Джонс поправил очки и прическу, пытаясь придать себе прежний серьезный и деловой вид. Ему нравилось абсолютно все, и неизвестно, что было в силах испортить эту идиллию. На днях он навестит Израиль, уговорит ее вступить в НАТО. Потом дождется того, чтобы Германия подал голос. И решит все свои и чужие проблемы одним махом! Каков Герой...
А Польша пусть пока... Собственно, что требуется от Феликса? Разговор с Украиной - да, ответственный, важный. Но шило у Лукашевича не намного меньше американского, он не усидит, к Литве пойдет докладывать о ситуации. И не известно, что эти двое там себе решат. Лучше заранее дать ему добро, чтобы не действовал за спиной.
- Знаешь, я тут подумал... Можешь поговорить с прибалтами. Но лучше с Литвой, так как Латвия слишком пророссийский, а Эстония - скрытный и непредсказуемый индивид. Да и друзья вы с Торисом давние, как-никак... Расскажи ему о своих мыслях. Только про Украину не говори пока, прошу. Я ему, конечно, доверяю, но чем меньше людей будут в курсе, тем вероятнее успех операции. Окей?
Америка подмигнул поляку. Дело-то за малым, так?