Вот чего точно не хватало, так это эмоциональной и истеричной турецкой сцены ревности, совершенно дурной и необоснованной. Чёртов палестинец, чёртов грек! Оба появились совершенно не вовремя и испортили всё, что только могли испортить. Превратили её дом в проходной двор, вломились без приглашения, влезли в разговор с потенциальным союзником, обострили до упора и без того непростые отношения. Кто их звал, кому был нужен их визит, обернувшийся скандалом? Америка, лучший друг, давний союзник, ближе которого никого нет, и тот предупреждает о визитах заранее. А эти двое, возомнившие себя непонятно кем, заявились так, запросто, по-соседски. Не желай она больше всего сохранить мир, пусть шаткий, но хоть какой-то, в регионе, сама бы сейчас орала на пару с Садыком. Да что сейчас? С самого появления Палестины!
- Как маленький, честное слово! Ну и чего ты добьёшься криками, скажи на милость? Разве что вокальные данные продемонстрировал.
Самое обидное заключалось в том, что турок действительно счёл присутствие грека преднамеренно запланированным. Из всех соседей Аднан всегда казался Голде наиболее разумным, несмотря на горячую кровь и вспыльчивость голова у турка всегда работала превосходно. Вспышки ярости, то сильнее, то слабее, конечно, никуда не девались, однако, в отличие от большинства ближневосточных жителей турка вполне можно было успокоить. По крайней мере, попробовать успокоить и заставить подумать.
- Старый дружище Садык, пошевели мозгами! Ты сам только отметил главную черту моей политики – я ищу выгоду. Во всём и всегда.
Действительно, руководствуйся Израиль чем-то другим, поставь на первое место личные  симпатии или даже прогрессирующую паранойю и агрессию, так долго она бы не протянула. Но Израиль подстраивается под ситуацию, ищет наиболее выгодные решения и живёт на свете куда дольше, чем тот же грек или турок.
- Только вот выгода есть далеко не во всём.
«Ну, думай, Садык, думай, зачем мне союзник, которого не сегодня-завтра выпрут из ЕС, у которого долгов выше крыши, а политическая система глубоко нестабильна?»
- Я не занимаюсь благотворительностью, слишком уж деньги люблю, особенно свои, заработанные потом и кровью. Так что на паперти не подаю.
Идею дальнейших переговоров с Афинами можно было смело отбрасывать. Прознает о них Садык, скандал будет ещё больше, а уж плести интриги и добывать информацию турок умеет отлично. Для партнёрства на Средиземном море надо искать другую кандидатуру, бедняге греку придётся разбираться со своими проблемами самому, потому что Средиземноморье она ему никогда не отдаст, слишком уж лакомый кусок, а предоставлять его Греции с его перманентными кризисами означает просто загубить потрясающе выгодное дело.
- Успокоился? Поговорим о деле, или обсуждение клоунов и переодевания видится тебе более перспективным?

«Успокоился», - с облегчением вздохнула Израиль, но через пару минут поняла, что преждевременно. Кричать, угрожая расправой греку и всем его потенциальным союзникам, турок прекратил, думать начал, но окончательно так и не успокоился. Да и поверил не до конца. Последнее, возможно и правильно, Израиль довольно скептически смотрела на тех, кто доверял ей сразу, целиком и полностью – глупо, недальновидно и опасно. Союзники нужны до тех пор, пока у них всё идёт хорошо, пока они могут оказать ей необходимую поддержку, а им самим много не требуется, случится у них кризис, война, рухнет экономическая система, начнутся прочие неприятности, взаимоотношения с Израилем приобретут прохладно-вежливый оттенок, ей незачем рисковать, решая чужие проблемы, своих хватает. Исключение составлял разве что Альфред Ф.Джонс, за которого вне зависимости от ситуации Голда была готова порвать глотку всем и каждому. Впрочем, падение Соединённых Штатов без сомнения немедленно отразится на Израиле, так что сотрудничество с Америкой, пусть даже, когда он переживает не лучшие времена, по-прежнему оставалось взаимовыгодным.
Однако вечный и ближайший союзник, лучший друг во все времена, обладал одним недостатком, причём довольно серьёзным – он был слишком далеко. В случае начала войны, беспорядков на Ближнем Востоке, когда промедление будет смерти подобно, американской помощи придётся ждать, хотя бы потому, что переправить войска или снаряжение через океан требует некоторого времени.
Союзник нужен прямо здесь, совсем близко, а турок единственный на весь Ближний Восток, кто не питает вражды к Израилю и при этом совершенно стабилен. Она внимательно слушала Садыка, приглядываясь к нему: сильный, смелый, уверенный, никаких внутренних беспорядков у него нет – сразу заметно, такой, какой нужно. Не станет Турция надёжным и сильным союзником, станет опасным противником, почти равным ей по силе, с арабскими соседями она научилась разбираться сама, опыт показывал, что это вполне возможно и даже не очень затратно, но вот если по другую сторону баррикад окажется турок, война будет долгой, безусловно, тяжёлой, а конец её  - непредсказуемым.
Из турецких речей выходило то, что появление балканского соседа совершенно выбило его из колеи, ненависть Садыка к греку не знала границ, и скрывать это он не собирался и не считал нужным. «Итак, Голда, ты искала союзника для Средиземноморского проекта, а он сам пришёл к тебе в руки, что ж, лучше не придумаешь».
На предложение пройтись она молча кивнула, позволила турку обнять себя за плечи и повести по тенистой аллее парка. 
- Похоже, что не увидим, - она рефлекторно подняла взгляд, вглядываясь в чистое голубое небо, - мы снова оказались в предвоенном мире.
«А ещё он как я. Тоже привык жить войной. Тоже чувствует её приближение. И, наверное, тоже… ждёт».
- Знаешь, ты появился очень вовремя, как и наш балканский знакомый. У меня как раз была идея касательно вас обоих, и думается мне, что ты не останешься в стороне.
У турка хороший флот и вполне неплохая армия, вместе с израильской, так вообще отличная будет. Война начнётся не сегодня-завтра, а отхватить себе многообещающую территорию в ходе мирового конфликта не помешает. «Кипр, остров, на который турок давно претендует, месторождение газа и полезных ископаемых, лакомый кусок, который жаль оставлять Греции, а вот с Аднаном можно и поделиться».
- Мне кажется, кто-то совсем зажрался, а кто-то лишён необходимого.
Ты – территории, я – ресурсов.
На секунду задумалась, а что подумает главный союзник в Вашингтоне. Но Америка далеко, да и греко-русский союз, скорее всего, видится вероятным не только ей. А вот Турция близко, и если помочь ему взять то, что он считает своим по праву, Садык в долгу не останется.
- Не будем ходить вокруг да около, у твоего «любимца» есть кое-что, в чём нуждаемся мы оба, и без чего он перебьётся.
«Только уж, будь добр, скажи это сам, не в моих правилах выставлять себя агрессором».

На секунду Голда задумалась: «А может, ну её к чёрту эту войну?» Садык рассматривал птичьи разборки  в стороне от дороги и ловил руками солнечные лучи, сверху ласково светило солнце, слегка шелестели листьями деревья, лёгкий ветерок гнал по аллее скомканную бумажку. Спокойно, мирно, уютно. Война принесёт гул самолётов, закрывающих солнце и небо, бомбардировки, после которых и камня на камне может не остаться, а гуляющий по городу ветер будет вместо морского запаха приносить запах смерти.
Подумала и махнула рукой. Война всё равно будет. Не начнётся сегодня, начнётся завтра, не придёт через месяц, придёт через два. Хлипкий и шаткий, умирающий мир не сохранить. Война рвётся наружу и будет рваться, пока не высвободится до конца и не захватит весь мир. Как грозовая туча она зависла, накрыв мир своей тенью, в абсолютном затишье, чтобы спустя мгновение разразиться потоком огромной силы. Перед грозой воздух пахнет по-особому, металлически, резко, пугающе. Перед войной тоже самое – только металла ещё больше, а ещё огня, сырого мяса и соли.
Война близко. И чем ждать, пока она начнётся сама по себе, стараться бессильно сдерживать рвущееся наружу разрушение, лучше выпустить его самому. По крайней мере, будешь знать, когда и где.
«Война Греции, что ж, Греции, значит, Греции. Геракл Карпуси ничем не лучше и не хуже многих других. Таких же маленьких, вечно страдающих то от одного, то от другого кризиса, при этом, обладающих чем-то, что нужно другим. Только в этот раз повезло им. А Гераклу не повезло, как когда-то, почти век назад не повезло Сербии, а полвека спустя – Польше». Выбирай Голда первую жертву новой войны сама, это оказался бы кто-нибудь другой, поближе, поменьше и попротивнее. Но Турция нуждается в Кипре и полном греческом ничтожестве. А Израиль – в турецкой поддержке. Кто-то должен пойти на определённые уступки, и Голда не видела для себя причин выступать в защиту грека. В конце концов, с этого дела будет немаленький доход. Они договорятся, и каждый получит необходимое.
- Я тебя отлично знаю.
«Пожалуй, лучше остальных, никто из ныне живущих не провёл с тобой столько времени под одной крышей. Конкуренцию может составить разве что Греция, только он исключительно спал и видел, как бы придушить тебя, и слепая ненависть скрыла от него многое».
- А ты отлично знаешь меня. Сам понимаешь, я не в том положении, чтобы быть источником агрессии. И не в том, чтобы быть союзником агрессора.
«На мою самооборону уже смотрят как на агрессию, меня уже ненавидит полмира».
- И поэтому, первая наша задача, чтобы агрессором по отношению к нам стал наш балканский друг.
«Провокация. Простая незамысловатая провокация. Чтобы весь мир поверил, что турок отражает нападение грека, а Израиль оказывает помощь союзнику».
- Тебе ведь нет равных по части плетения интриг.
«Разве что Альфред, но он в Вашингтоне, и своих дел у него предостаточно».